Афанасий Коптелов - Дни и годы[Из книги воспоминаний]
Естественно, журнал стал тощим и, хотя в нем появилось по одному рассказу М.Горького, Анны Караваевой и Вяч. Шишкова, вскоре захирел и на третьем номере тихо скончался. Как выяснилось позднее, не без умысла недругов художественной литературы. Ловкие люди говорили: мы, дескать, заменим «Сибирь» другим, остросовременным тонким журналом. И в январе 1928 года появился журнал под претенциозным названием «Настоящее». На первых порах писатели обрадовались: в редколлегию нового журнала включены М. Басов и В. Зазубрин. При этом была надежда, что новоявленный журнал объединит все литературные и художественные силы края. Однако настораживало то, что в редколлегию входили пришлые люди, незнакомые с Сибирью. Их было двое — новый редактор краевой газеты И. Шацкий и работник крайкома ВКП (б) А. Курс, одессит, в молодости, как мне скажет позднее Эдуард Багрицкий, анархист, разгуливавший с револьвером в кармане. А в Новосибирске Курса поддерживал, работавший ранее в Одессе Сергей Сырцов, занимавший пост первого секретаря крайкома. Вскорости важный покровитель переберется в Совет народных комиссаров страны, пока его не выведут из ЦК за фракционную деятельность. Но при внимательном знакомстве уже первый номер журнала несколько ошарашивал. В программной статье «Наше направление» говорилось:
«Мы не хотим выдумывать ничего, кроме способов находить вас и факты вашей жизни. Вам надо сделаться хозяевами фактов, чтобы уметь их переделывать. Мы хотим вскрывать факты. Мы хотим сшибать факты лбами, чтобы они начали кричать: тогда мы узнаем, куда они ведут. Отражать мы хотим те факты, которые надо отражать, как нападение врага. Мы хотим корчевать тайгу мозгов».
Факты, факты, факты. Помешались на голых фактах. И все же были там добрые строки: «Мы хотим стать горнистами армии советских строителей: будить от сна, звать к действию, предупреждать о врагах — косности, лени, обыденщине. Отважных зачинщиков новых дел возвеличивать! От патриархальной Горной Шории — к Тельбесу!»
Редакция разослала приглашение к сотрудничеству. Получил приглашение и я. Не разобравшись до конца в «направлении», послал небольшую рукопись, о чем вскоре пожалел: рассказец был напечатан в изуродованном виде. Тогда же была там опубликована сумбурная вещица нашего бийчанина Семена Ламакина «Цветы общества», в которой автор неумно потешался над своим другом вчерашним кожевником, а к тому времени якобы «мрачно настроенном» Андрюшей Южаковым (читай Ильей Мухачевым), «сочиняющим пустяковые песенки и плаксиво воспевающим алтай-кижи», то есть алтайцев; потешался и над вторым своим другом, начинающим поэтом, якобы «представителем старого, выродившегося дворянства», живым и конфузным документом «старой святой русской интеллигенции» Володей Кальпериным-Свободным (читай Крапивиным, подписывающим свои стихи псевдонимом Владимир Свободный), «ни на что не способным, кроме хроники в газету «Путеводная заря» (Читай «Звезда Алтая»). Автор не пощадил даже редактора этой газеты Ваню Кезычева (читай Ивана Зобачева), по которому «здорово ударил закон об алиментах», а закон этот — вот беда! — «Ване приходится хвалить в передовых». Для А. Курса, фактического редактора журнала «Настоящее», ставшего одновременно и редактором краевой газеты, это сочиненьице легло маслом на его мелкую, задиристую душу. Вот, дескать, посмотрите, какие они, сторонники «выдумочной литературы».
Но подлинное лицо закоперщиков новоявленного журнала открылось нам лишь спустя несколько месяцев, когда «настоященцы» сколотили при журнале так называемую «литературную группу» под тем же наименованием, состоящую из нелитераторов, и стали в печати кичиться тем, что под их «платформой» подписались такие-то и такие-то члены бюро Сибкрайкома ВКП (б). В окружных центрах «настоященцы» создали «группы содействия» тоже из нелитераторов и объявили, что в эти группы вошли такие-то и такие-то члены бюро Новосибирского, Иркутского и Барнаульского окружкомов партии.
Вскоре «настоященцы», отрицавшие художественную литературу, не только вознамерились «взорвать академию сибирской словесности» как они именовали ненавистный им журнал «Сибирские огни», но даже принялись «корчевать» классиков. «Не учитесь у Толстого», — требовал Курс в своем журнале (М. Басов и В. Зазубрин к тому времени вышли из редколлегии, печатно заявив об этом). Борьбу художественных форм он объявил классовой борьбой, а современных писателей огульно обвинил в том, что они якобы «зачастую работают на мелкую буржуазию, если не на нэпмана». Охаяв Алексея Толстого, «настоященцы» принялись за Горького: он, дескать, «не посвятил советской действительности ни единого произведения». А в размашистой карикатуре доморощенного художника, подпавшего под их влияние, заставили Пушкина стыдить Горького за неточность в одной из цитат. И объявили: «Живи Пушкин сегодня, он стал бы настоященцем». Одной разухабистой статейке дали хулиганский заголовок: «Почему Шолохов понравился белогвардейцам».
А. Курс в журнале советовал: «о целевой установке читайте в этом номере статью А. Поповой». Та разъяренная дама, будучи секретарем редакции журнала, начала охаивание литературы и литераторов исподволь: «Кустари-одиночки, писатели, продают свои творения ГИЗу, а он наводняет ими рынок». Охаивая один из романов, она писала о герое произведения: «На лбу набрякли вены — Сергей работал». И тут же: «Я знаю одного невыдуманного Сергея. Он тоже очень много работает и ничего у него не брякнет на лбу, когда он работает, сколько я ни старалась рассмотреть». Для чего это сказано в статейке «Нашим противникам»? Знайте, какой Сергей покровительствует нам! И побаивайтесь! И далее — совет своим товарищам: «…до сих пор есть товарищи, которые думают одно, а делают другое. Они считают, что наших писателей нужно бить оглоблей, чтобы заставить их занять правильную позицию, но предпочитают делать это чужими руками. Не прячьтесь за чужие спины, не бойтесь замарать ручки, а честно и открыто скажите писателям, что вы о них думаете».
Сам Курс, маленький, плюгавенький, дорвавшийся до высокого кресла, не боялся «замарать ручки», — одну свою погромную статью о поэтах назвал «Кирпичом по скворешне», а первый советский роман Владимира Зазубрина «Два мира», удостоившийся внимания В. И. Ленина, поименовал «Кровяная колбаса».
В «Сибирских огнях» (книга четвертая за 1928 год) профессор Г.Круссер ответил на залихватские статьи: «Тов. Курс в статье «Кирпичом по скворешне»… с изумительной смелостью и беспочвеностью отрицает необходимость художественной литературы». «Кирпичи бросать легко, — продолжал профессор, — но все же надо смотреть, куда они падают». В сноске напомнил строку из учебника школ 1-й ступени: «Скворцы — полезнейшая птица, уничтожающая посевных вредителей». А в конце назвал статью попыткой «идейного разоружения пролетариата».
